Любовь на Утином острове - Страница 20

Плети дождя и взметающиеся волны хлестали его по лицу, по плащу, а маленькая моторка убийственно медленно перекатывалась с волны на волну, пробираясь к острову.

Не раз, когда очередная волна захлестывала его, он думал, что, вполне вероятно, утром кто-нибудь обнаружит его бездыханное тело, выброшенное на берег.

Алана охватил новый приступ страха за Дженифер. Куда вел его этот страх, он не знал наверняка. В течение целого часа не было ничего, кроме сплошной, чернильной черноты. Уже давно Алан потерял какое бы то ни было ощущение направления.

Он чертыхался и оглядывался вокруг, и вдруг в какой-то миг перед ним как будто распахнулось окно. Алан увидел берег, заросший деревьями. Переключив мотор на максимальную скорость, он сделал бешеный рывок к острову, впервые с наступления вечера завидев просвет.

Лодка подскакивала на волнах еще несколько бесконечно долгих минут, и он уже начал думать, что потерял ориентиры, когда внезапно деревянное дно со стуком ударилось о сушу. Лодка с разгону въехала на берег, затем скользнула чуть назад и замерла. По инерции перелетев через носовую часть, он упал на землю.

Алан лежал на спине, пытаясь восстановить дыхание, чувствуя, как камни больно врезаются в спину, а дождь хлещет по лицу и струями стекает по шее. Он встал на четвереньки и тут нос к носу столкнулся с предметом, который сразу же заставил его позабыть и гулкие удары сердца, и горящую боль в ноге. Перед ним лежал ярко-оранжевый каяк, спрятанный в подлеске.

Он нашел ее.

Чувство облегчения затопило его. Он на миг прикрыл глаза и призвал обратно отступившую было злость.

Он ей покажет, где раки зимуют. Он устроит ей взбучку за то, что ей взбрело в голову прогуливаться по озеру перед бурей, за то, что подвергла свою и его жизнь опасности, за то, что заставила его трястись от страха за нее. Она заплатит ему за то, что вселила панику в мужчину – самое уязвимое существо на свете, когда он боится за жизнь женщины.

Алан встал на онемевшие от холода ноги, порылся в лодке и вытащил мешок. Мрачный как туча, он зашагал вперед, перекинув рюкзак через плечо.

Вскоре впереди показалась хижина. Не поднимая головы под беспрестанно хлещущим дождем, он хромая поднялся по ступенькам. Злость прямо-таки душила его, когда он распахнул дверь и шагнул внутрь.

Внутри было темно, как в пещере, а тишина была такой настораживающей, что страх вернулся.

– Дженифер! – крикнул он.

Порыв ветра ворвался в открытую дверь, с силой ударив ею о стену. Снова тишина, а потом чуть слышный изумленный шепот:

– Алан?!

Он услышал шелест мокрой одежды в дальнем углу и вздох облегчения, вырвавшийся из ее груди, когда она поняла, что Алан на самом деле здесь.

– Алан! – Она выскочила из темноты и бросилась ему на грудь.

От ее неожиданного натиска он пошатнулся и, потеряв равновесие, оперся спиной о стену. Ее рука обхватила его шею, и она зарылась лицом в мокрый плащ.

Он обнял Дженни защитным жестом и вдруг понял, что уже не испытывает желания отхлестать ее по заднице. Злость на какое-то время отошла на задний план. Главное чувство, охватившее все его существо, было чувство огромного облегчения. Она здесь. Она жива.

Не выпуская ее из объятий, он захлопнул дверь, через которую врывался ветер и дождь.

– Ты в порядке? – спросил он, снова прислоняясь к стене.

Дрожащая, она еще крепче обняла его и молча кивнула.

Он словно утонул в ней, ощущая ее всю, живую, здесь, у него в руках. Он закрыл глаза и коснулся губами ее волос.

– Мне бы следовало отлупить тебя как следует.

Но на самом деле ему этого уже совсем не хотелось. Он осторожно пощупал плечи, спину, бока, ища возможные повреждения. Под его пальцами вздымалась и опускалась узкая грудная клетка. Он даже ощутил частые удары сердца под своей ладонью.

И его сердце гулко забилось в груди.

– Черт бы тебя побрал, Дженифер! – прорычал он, приподнимая ее голову за подбородок и прижимаясь к ее лицу.

Убрав за ухо короткие мокрые пряди, он отыскал в темноте ее глаза. Они горели и сверкали – но не от боли, а от неутоленного желания. Он наклонился и прижался ртом к ее губам.

В этот поцелуй он вложил всю свою сдерживаемую страсть, весь свой страх, который он пережил, пока не отыскал ее, всю свою злость, которая гнала его сюда.

Он напирал, подталкивал ее до тех пор, пока она не уперлась в стену. Он придавил ее своим крепким телом к стене, прижимаясь так сильно, словно собирался расплющить. Губы его стали требовательнее. Руки ласкали ее тело, а она стонала, не отрывая губ от его рта, требуя все новых ласк и взамен даря ему свои.

Он погладил ее шею, спустился вниз и обхватил ладонью маленькую упругую грудь. Она так идеально ложилась в его ладонь, словно была создана специально для него.

Дженифер все время что-то шептала, выгибаясь под его рукой. Ее хрупкое тело пылало сквозь мокрую одежду, словно раскаленная печка, а твердый сосок вызывающе и призывно упирался ему в ладонь.

Алан застонал и глубже проник в ее рот, не помня себя, мечась между рассудком и яростным желанием.

В конце концов ее податливость и полнейшая доверчивость привели его в чувство. Голос рассудка зазвучал громче, предостерегая, что если он сейчас же не остановится, то уже не сможет это сделать и овладеет ею прямо здесь и сейчас. И пусть она сама хочет этого, он не может так поступить.

Тяжело дыша, он оторвал ее от себя. Единственным его оружием против ее уязвленного взгляда была злость, и он дал ей волю.

Когда Алан оттолкнул ее и отошел, Дженни снова стало холодно. Она съежилась, прислушиваясь к его шагам.